Festagent встретился с Матьё Даррасом, консультантом кинофестиваля в Сан-Себастьяне по фильмам из Центральной и Восточной Европы, а также одним из руководителей TorinoFilmLab. Мы поговорили о том, как работает отборочный комитет фестиваля, и почему в Сан-Себастьяне так мало российских фильмов.
Матьё Даррас (Matthieu Darras) — консультант кинофестиваля в Сан-Себастьяне и руководитель программного отдела TorinoFilmLab.
San Sebastian International Film Festival — фестиваль, являясь одним из 14-и конкурсных фестивалей категории «А», аккредитованных FIAPF, зарекомендовал себя в качестве одного из важнейших мировых кинофорумов.
TorinoFilmLab — одна из лучших в мире мастерских для молодых кинематографистов, в рамках которой были созданы многие фестивальные хиты.
Ханна Мироненко: Матьё, ты отбирал фильмы для Каннской «Недели критики», потом был художественным директором фестиваля в Братиславе. Сейчас участвуешь в отборе фильмов для фестиваля в Сан-Себастьяне. Какую именно должность ты занимаешь, и каким образом устроен программный отдел этого фестиваля?
Матьё Даррас: Как ты, наверное, помнишь, параллельно с работой в «Неделе критики» я ещё отбирал фильмы для фестиваля в Альбе в программу первых и вторых полнометражных картин. Потом была Братислава, где у меня был полный карт-бланш. С 2010 года я работаю на Сан-Себастьянском международном кинофестивале в качестве, как они это называют, делегата, а по сути консультанта по Восточной и Центральной Европе. Это значит, что я должен следить за производством картин во вверенном мне регионе и рекомендовать те или иные в селекцию. Россия — не моя территория, но я могу рекомендовать и российские проекты, если они мне понравятся.
Ханна Мироненко: Я знаю, что ты также являешься одним из руководителей Туринской лаборатории. Расскажи, пожалуйста, о ней подробней.
Матьё Даррас: Да, много лет я работаю для Torino Film Lab. Это платформа для молодых кинематографистов, в рамках которой функционируют 7 образовательных программ. Мы учим писать сценарий, развивать проект, презентовать его продюсерам. Представляем работы участников на кинорынке, помогаем всеми силами, в том числе финансово. Для лучших кейсов предусмотрены различные гранты: на производство, на продвижение. Например, на фестивале в Сан-Себастьяне в этом году представлены 3 фильма, которые были созданы в рамках лаборатории. Один из них, Eva no duerme, — в основном конкурсе. Этот фильм получил грант в размере 45 тысяч евро на продвижение, в том числе новыми методами. Фильм из программы «Новые режиссёры» — Family Film участвовал в сценарной программе Torino Film Lab, где есть возможность наладить деловые отношения с продюсерами, агентами по продажам, звукорежиссёрами, операторами-постановщиками. Третья работа — французский анимационный фильм Adama представлен в секции Забалтеги. Сценарий к нему был полностью написан в рамках воркшопа.
Ханна Мироненко: Что именно ты имеешь в виду, говоря о новых методах продвижения фильмов?
Матьё Даррас: Это то, что мы до сих пор исследуем. Есть классический путь — постеры, трейлеры, пресс-показы, премьеры, фестивали. При альтернативном продвижении фильма мы внимательно изучаем сам проект, и стараемся предложить комплиментарные (индивидуальные?) акции, которые могут помочь создать инфоповод вокруг фильма. Например, фильм Eva no duerme — это картина об Эве Перрон. Поэтому мы создали специальные приложение и веб-сайт, организовали выставки, посвящённые Эве Перрон. Это помогло привлечь внимание к картине, так как мы актуализовали тему. Инновационный промоушн является дополнительным к классическому, но не замещает его.
Ханна Мироненко: Матьё, расскажи, пожалуйста, подробней о том, как устроена отборочная пирамида Сан-Себастьянского фестиваля? Во главе стоит программный директор, а сколько человек работают на преселекции?
Матьё Даррас: Некоторые фестивали имеют очень строгую иерархию в виде пирамиды — Венеция и Канны, например. Там последнее слово остаётся за одним человеком. В Сан-Себастьяне всё немного иначе. Есть директор фестиваля — Хосе Луис Ребординос. Есть отборочный комитет, в который входят 8 человек, только испанцы. Один из Барселоны, один из Мадрида, остальные баски. Также есть 8 делегатов, которые делят между собой территории. Я один из них. Решения принимаются сообща.
Ханна Мироненко: У фестиваля довольно строгая премьерная политика, но всё-таки иногда делаются исключения. Что вы ищете в идеале?
Матьё Даррас: Что касается России, то нам достаточно международной премьеры. Например, в прошлом году в Сан-Себастьяне показали российский фильм «Как меня зовут» Нигины Сайфуллаевой, который до этого демонстрировался на фестивале «Кинотавр» в Сочи. Мировая премьера предпочтительна, международная обязательна. Единственное исключение может быть сделано для фильмов, участвующих в фестивале в Торонто. Это очень важный статусный фестиваль, который проводится одновременно с нами, к тому же на другом конце мира. В таком случае показ фильма в Сан-Себастьяне становится европейской премьерой.
Для фильмов, отобранных или показанных другими крупными фестивалями, исключений нет. Нельзя показать фильм на Санденсе, а потом в Сан-Себастьяне. Например, картина Eva no duerme, о которой я уже упоминал, была показана в Торонто двумя днями раньше, чем в Сан-Себастьяне. Но это ни на что не влияет, так как профессиональная публика фестивалей не пересекается — невозможно быть и там, и тут.
Чем больше показов было на фестивалях, тем хуже для фильма — часто шутим мы. Это если говорить о конкурсных секциях — «Основной конкурс» и «Новые режиссёры». Для внеконкурсных программ правил премьерности, по сути, нет. Например, болгарский фильм «Лузеры» Ивайло Христова, представленный в секции Zabaltegi, был в конкурсе ММКФ. Pearls — это вообще секция для лучших фильмов года, многие из которых привозятся с других фестивалей. Программа Horizontes Latinos фокусируется на фильмах из Латинской Америки, делая определённый срез индустрии. Такие фильмы тоже могут быть непремьерными.
Ханна Мироненко: Когда я изучала каталог, создалось впечатление, что фильмам из Восточной Европы попасть сюда непросто. Подавляющее большинство картин – испано-, англо- или франкоязычные.
Матьё Даррас: Так обычно и бывает на крупных фестивалях. Все обращают своё пристальное внимание сначала внутрь страны, затем на подконтрольные и сопредельные территории. В Берлине, например, всегда много немецких фильмов и фильмов из немецкоговорящих стран — Австрии и Швейцарии. В Сан-Себастьяне традиционно большое внимание уделяется латиноамериканскому кино. Часто это копродукции с Испанией. Также традиционно много фильмов из Северной Америки, включая США, и много французских фильмов. Французское кино — оно вообще доминирующее в Европе, его везде много. В том числе благодаря огромному количеству копродукций и очень активным дистрибуционным компаниям и сейлс-агентам. У многих фильмов из самых разных стран, присутствующих на крупных фестивалях, права принадлежат именно французским компаниям. Поэтому соглашусь — если из программы фестиваля удалить испано-, франко- и англоязычные фильмы, останется совсем немного.
Когда я пришёл работать на фестиваль в 2010 году, в программах было по 1-2 фильма с территории, за которую я теперь отвечаю. Иногда картин из этих стран вообще не было. Сейчас ситуация в корне изменилась. Это переломный момент, когда руководство фестиваля осознало, что в Восточной Европе создают достойные картины. Теперь в программы отбирают по 7-8 фильмов из стран Центральной и Восточной Европы. В этом году, например, в основном конкурсе работа из Грузии, в других секциях представлены Болгария, Чехия, Польша, Румыния, Венгрия. Ещё 5 лет назад такое было невозможно.
Ханна Мироненко: Я видела тебя на показе израильского фильма Barash, который был создан при помощи Jerusalem Film Lab. Ты имеешь отношение и к этой лаборатории?
Матьё Даррас: Да, я с ними сотрудничаю. Это что-то вроде Туринской лаборатории, но там всего одна программа. В ней ежегодно участвуют 12 продюсеров со своими проектами. И, как консультант Сан-Себастьяна, я обращаю внимание на фильмы этой лаборатории.
Ханна Мироненко: Каким образом ты ищешь фильмы для фестиваля? Ты посещаешь национальные кинорынки? Встречаешься с продюсерами? Много ли фильмов ты получаешь в виде ссылок?
Матьё Даррас: Я езжу на национальные фестивали. На них представлены готовые проекты, из которых можно что-то выбрать. Но, что гораздо важнее, это возможность узнать, кто и что снимает в перспективе, наладить профессиональные контакты. Конечно, я получаю очень много фильмов и в виде ссылок. Смотрю их, не выходя из дома. 10 лет назад, когда я работал для Канн, всё было немного иначе.
Ханна Мироненко: Многие подают свои картины официальным путём, заполняя заявку на сайте фестиваля. Ты смотришь эти фильмы?
Матьё Даррас: Их смотрит отборочная комиссия. Когда я работал для Канн, в мои обязанности входило как раз смотреть работы поданные на DVD. Теперь все иначе. Моя задача — хантерского характера. Например, в том, что грузинский фильм «Мойра» Левана Тутберидзе в конкурсе фестиваля, моей заслуги нет. Они заполнили заявку, минуя меня, отборочный комитет посмотрел работу и одобрил.
Ханна Мироненко: Расскажи, пожалуйста, подробней о том, как ты работал на фестивале в Братиславе.
Матьё Даррас: Я работал там 2 года программным директором — в 2009 и 2010 годах. Это очень хороший фестиваль с требованием национальной премьеры. Можно было выбирать и показывать всё лучшее за год.
Быть программным директором — большая ответственность. Я, например, столкнулся с неожиданными сложностями. Когда работал для Канн, в программу нужно было отобрать всего 10 фильмов, поэтому было легко отказывать. Всегда можно было сказать, что фильм мне понравился, но мест только 10. Когда ты показываешь 200 фильмов, кому-то все равно приходится отказывать. Многие неправильно понимают, обижаются.
Ханна Мироненко: Поэтому ты уволился?
Матьё Даррас: (Смеётся). В каждой шутке… На самом деле, было очень трудно совмещать. Я продолжал работать для Канн, работал в Nisi Masa, начал работать в Torino Film Lab — меня на всё не хватало. Я расставил приоритеты, и на тот момент Туринская лаборатория вышла на первый план.
Интервью: Ханна Мироненко.
Читайте также:
