«Мои фильмы — не просто проект, это фактически моя жизнь»

Мастер-класс прошёл в рамках Flahertiana Workshop — образовательной площадки «Флаэртианы» для документалистов. За последние 10 лет Майкл разработал способы ведения эффективных кампаний, продвигая полнометражные документальные фильмы, в центре которых находится яркий герой и его личность.

Give Up Tomorrow («Откажись от завтрашнего дня») — фильм о деле филиппинского студента Пако Ларраньяга, обвиняемого в убийстве девушек. Продажные чиновники, полицейские-взяточники, балаган в законодательстве и СМИ — эта кафкианская фантасмагория ещё и глубоко личная семейная драма, посвящённая борьбе двух яростных матерей за то, чтобы казнить или спасти одного молодого человека.

Almost Sunrise («Скоро рассвет») — картина о Томе Воссе и Энтони Андерсоне, которые борются с депрессией после возвращения домой из Ирака. Опасаясь поддаться эпидемии самоубийств среди ветеранов, они ищут помощи и решаются на путешествие длиной в 2700 миль через всю Америку, надеясь, что это приглушит их боль.

На мастер-классе режиссёр рассказал о методах продвижения проекта на всех этапах производства, поиске правильных партнёров, примерах успешной работы в соцсетях и том, как заработать на собственную жизнь, создавая истории, которые становятся катализаторами изменений в обществе.

Видеозапись выступления Майкла вскоре будет доступна на Youtube-канале МКФ «Флаэртиана».

— Документалистом я стал, можно сказать, случайно. Просто столкнулся с историей, о которой, как мне казалось, нужно говорить. Начал обзванивать своих друзей-документалистов, но никто не собирался её освещать. Это была история Пако. В итоге я просто уволился с работы, сам взял в руки камеру и поехал на Филиппины.

Заниматься видео, играть с видеокамерами я начал примерно в 15 лет, а самый первый фильм (точнее, короткий музыкальный клип) я представил, когда мне было 16. Это случилось в Киеве, где открывалось отделение Ротари-клуба. Тогда Киев и Нью-Йорк были городами-побратимами, именно поэтому я там и оказался.

А вообще я работал арт-директором в Нью-Йорке. Там мы снимали, конечно, более коммерческие проекты, но, несмотря на отсутствие режиссёрского опыта, у меня было достаточно много познаний в сфере искусства, анимации, — всего, что граничит с моей нынешней деятельностью.

— Надо сказать, что тому, как продвигать свои картины и находить средства на производство я научился, просто посещая фестивали такого масштаба, как Sundance, Hot Docs, IDFA, «Флаэртиана». Там представлены все грани непосредственно документального кино. Мастер-классы, питчинги, — всё это помогает овладеть необходимыми навыками. И в начале карьеры я погружал себя в эту атмосферу с насыщенной образовательной программой.

— Хочется, чтобы было больше фестивалей, подобных «Флаэртиане». Молодым документалистам действительно нужен доступ к подобным мероприятиям. Возможно, стоит создавать онлайн-сообщества, в рамках которых можно было бы делиться всем, что происходит, например, здесь, на форуме. Может быть, самим фестивалям (тем же IDFA или Hot Docs) стоит задуматься о проектах сотрудничества друг с другом. Это сложно, но если всё сложится, возможно, молодым документалистам из России будет чуть легче вырваться.

— Это всё глубоко внутри. При выборе темы должно присутствовать чувство, что следующие десять лет она будет связана с твоей жизнью. Нужно осознавать, что она должна быть настолько важной для тебя, что ты не будешь потом жалеть потерянного времени. И эта страсть к проекту должна быть естественной.

Мои фильмы для меня не просто проект, это фактически моя жизнь. Всепоглощающее явление, которое нельзя сравнить с работой. Ты не можешь прийти, приступить к съёмкам, потом выключить камеру и уйти домой. Так не получается, потому что это взаимосвязано с другими судьбами: людей, которые приговорены к смерти, людей, которые думают о совершении самоубийства либо как-то с этим столкнулись. Все эти истории — гораздо больше, чем обычная работа, потому что я работаю с реальностью.

Но нельзя проводить с проектом всё свое время, сутки напролёт. Иногда просто необходимо сделать шаг назад, немножко перевести дыхание, чтобы увидеть общую перспективу. В самом начале, когда финансирование было небольшим, я прерывался на месяцы, а затем возвращался. Происходило движение туда-обратно, от проекта к проекту. История Пако взорвалась в 2011 году, в этот момент я уже начал работать над другими вещами, но решил вернуться к ней. Однако я никогда не принуждаю себя к проектам. Если страсть угасает, нужно перейти к чему-то другому.

— Между страстью и отстранённостью должен быть баланс. Нельзя дать этой страсти полностью поглотить тебя. Она может испепелить, как пожар, и дороги назад не будет. Поэтому очень важно, для меня по крайней мере, медитировать, поддерживать эмоциональное равновесие. Ведь каждый проект эмоционально очень истощает — из-за всех неурядиц с финансированием и продвижением фильмов. Поэтому я и говорю, что иногда необходимо просто сделать шаг назад, потому что в действительности это всего лишь часть твоей жизни, нужно обращать внимание и на другие её стороны.

Оставайтесь в гармонии с собой, найдите внутренний стержень, имейте возможность постоянно возвращаться к истинному себе.

— Конечно, поиск финансирования — самая большая проблема. И она сопровождает документалиста на протяжении всей карьеры, вне зависимости от того, на каком этапе он находится. Очень многие параллельно занимаются коммерческими проектами, постоянно приходится участвовать в конкурсах на финансирование. У меня есть друг, который получил «Оскар», но всё ещё претендует на получение грантов. И с каждым годом становится всё сложнее и сложнее, потому что всё больше людей начинает этим заниматься.

Поиск финансирования никогда не заканчивается: я постоянно ищу деньги, занимаюсь заполнением различных заявок. Когда я начинаю снимать, у меня не бывает полного бюджета всей картины, зачастую это лишь небольшая часть. Потом я просто надеюсь, что к определённому моменту все деньги, которые мне нужны, будут собраны. Вот «Скоро рассвет»: в самом начале у меня было денег всего лишь на две недели, чтобы съездить в Ирак и снять самый первый материал. Я до сих пор не собрал всю сумму, необходимую для завершения проекта.

Некоторые вкладывают собственные деньги, чтобы отснять самые-самые первые кадры для создания трейлера, который важен при поиске финансирования. Идеально сейчас, конечно, искать инвесторов. Не тех людей, которые вложатся единожды, в качестве благотворительного пожертвования, а именно инвесторов. Но, к сожалению, эти инвестиции очень сложно вернуть, поскольку у наших документальных картин достаточно низкий возврат. Также, на самых ранних этапах работы над проектами, очень многие начинают краудфандинговые кампании на Kickstarter и подобных платформах.

— Хороший вопрос. Impact distribution model — некое обозначение оказываемого влияния. Оно присуще таким проектам, как мой, это фильмы, которые могут внести социальные изменения. Речь о новой модели продвижения, которая привязана к картинам, способным повлиять на общество. То есть кроме широкого медиапродвижения фильма происходит подключение общественности, которая пытается что-то изменить, найти решение социальным проблемам.

В итоге весь бюджет разделяется. Сначала на производственный, затем уже на бюджет по продвижению картины. Затраты на маркетинг находятся преимущественно во второй части. Изначально планируется бюджет на препродакшн, съёмки, постпродакшн. Разработки, исследования — тоже там. Конечно, небольшая часть затрат на маркетинг присутствует, но её очень мало, большинство статей уходит во вторую часть. В маркетинге же первостепенна разработка сайта. Вот именно это должно быть заложено в бюджет по производству картины. Но важно помнить, что все те гранты никогда не выдаются на продвижение, они финансируют только производство.

— Необходимо собрать инструментарий, который состоит из постера, электронного пресс-кита и кадров из фильма. Это маркетинговые материалы, которые просто обязаны быть. И их нужно рассматривать не как что-то, что нужно сделать дополнительно, а как нечто неотъемлемое при подготовке фильма. Это всё поможет с продвижением, вне зависимости от того, подключён ли какой-то консультант, занимаешься ты этим сам или следуешь стратегии impact. Папка, в которую это вложено — фактически всё, что необходимо для продвижения фильма. Это и есть первый шаг.

Не знаю, ответил ли я полностью на ваш вопрос, но ещё хочу добавить, что в США огромное количество документалистов тоже работают без какого-либо бюджета и выполняют все роли самостоятельно, не сильно-то мы и отличаемся. Возможно, в Штатах просто большее количество грантов, на которые можно податься. Но я не могу сказать, что мы исходим вот из этого «отчаяния», для нас это просто необходимость.

На мастер-классе я говорил об организациях, которые дают гранты на международные проекты. С российскими документалистами, я думаю, могут работать Sundance Documentary Foundation, Tribeca Film Institute, IDFA Bertha Fund.

— Люди не очень-то ходят по сайтам в наше время, без Facebook никуда не денешься. Я завёл себе аккаунт, когда впервые подавался на грант, потому что в заявке обязан был указать свою страничку. В любом случае, тот сайт, который у меня есть, я больше рассматриваю как некое наследие. Не обязательно, чтобы у каждого он был таким же огромным и глубоким. Любой сайт — это такой пресс-кит онлайн, там должен быть трейлер, биографии членов команды, синопсис, возможно, календарь премьер, ссылки на социальные сети. Вот и всё, в принципе, больше ничего и не нужно там указывать.

— Присутствие в соцсетях обязательно должно подчиняться какому-то плану, чтобы появился результат. Не нужно постить просто ради того, чтобы постить. У всех фильмов разные темы и все люди откликаются совершенно по-разному. Если видишь, что твоя аудитория включается в обсуждение на определённой платформе (Facebook, Twitter), конечно, нужно участвовать в обсуждениях именно там. Но если никакого бурления там не происходит, тогда нет смысла тратить время на эти соцсети. Может быть, следует переключиться на открытые показы фильма, участие в фестивалях. Обязательно нужно выбирать, во что вкладываться, потому что часто мы просто не располагаем всеми ресурсами, которыми нам бы хотелось.

В самом начале, возможно, имеет смысл показывать в социальных сетях закадровые моменты. Я люблю использовать соцсети, чтобы показать ситуацию под другим углом. Просто чтобы рассказать людям, что что-то происходит, где и что мы снимаем. Может быть, стоит отмечать организации, которые могут стать партнёрами по продвижению этих фильмов. В общем, цель — повысить видимость того, что ты делаешь. Чтобы когда начнёшь подаваться на гранты, ты не просто внезапно вылез из своего пузыря, но был кто-то, кто мог бы сказать: «Да, я видел информацию об этом фильме».

— Да, это может быть полезно. Но я не всегда это делаю. Если у меня планируется показ в кинотеатре Нью-Йорка, я могу заплатить 20 долларов, чтобы реклама транслировалась на Нью-Йорк и, допустим, ветеранов войны. Но что касается фильма «Откажись от завтрашнего дня», мы чаще используем кампании по сбору подписей, чтобы освободить парней. Эту кампанию я не буду использовать по всему миру, мы её направим непосредственно на Филиппины, так как там людям точно не всё равно.

— Самое главное, чтобы ваши цели с партнёрами совпадали. Допустим, когда банк спонсировал показы, мне не казалось, что я продавал душу дьяволу, потому что это был очень маленький банк, который заботился о местном сообществе. Я видел, что в их философии присутствует целостность, они неравнодушны к тому, что делают. Конечно, нужно быть начеку: если какая-нибудь огромная, мерзкая, грязная корпорация хочет использовать твой фильм, просто чтобы показаться лучше, связываться с ней не стоит.

Наверное, критерии следующие: люди искренне подходят к сотрудничеству, у них есть средства, чтобы вам заплатить, они видят ценность вашего фильма и хотят поделиться им со своей аудиторией. Иногда находишь партнёров в совершенно странных местах. Я никогда не думал, что банку может быть интересно показывать фильм о ветеранах. Просто нужно включить креативность и выйти из зоны комфорта в те места, где вы не ожидаете встретить партнёров по продвижению и маркетингу.

— Было бы хорошо, конечно, если бы интерес был так велик, что пришлось отказывать, но такого не происходило. Хотя, нет, пару раз за последние 15 лет случалось. Я отказывал фестивалям, которые не хотели платить за прокат хотя бы небольшую сумму, при этом они продавали билеты, брали со зрителей деньги за просмотр. Я бы, возможно, согласился показывать свой фильм, если бы мне хоть 100 долларов заплатили.

Конечно, бывает, что фестивали используют нас, а некоторые режиссёры соглашаются отдать свой фильм, ничего не беря взамен, из-за какого-то, как вы уже говорили, отчаяния или страха, что иначе им не попасть в программу этого киносмотра. Но я считаю, что нужно настаивать хотя бы на том, чтобы вместе с фильмом привезли самого автора. Я убеждён, что должен быть хотя бы какой-то жест в сторону режиссёра.

— В начале своего пути я многому научился не на тех мастер-классах, которые посещал, не у спикеров, а у коллег-документалистов. Мы просто встречались и обсуждали интересные нам вещи за кофе. Создание онлайн-форумов и клубов будет очень полезным, потому что именно тогда кинематографисты смогут поделиться друг с другом энергией и знаниями.

Когда вы говорите, что российские документалисты исходят из какого-то отчаяния, у меня просто сердце кровью обливается. Возможно, у нас тоже есть подобное ощущение, но мы не чувствуем подавленности, а воспринимаем это как некий вызов. И если всех документалистов объединить в сообщества, возможно, что-то из этого получится.

Кстати, я вспомнил одну такую платформу — d-word.com, которую основал Дуг Блок. (Американский режиссёр-документалист из Нью-Йорка, признанный мастер автобиографий. Его картины транслировались на ведущих кинофестивалях, в кинотеатрах и по телевидению разных стран мира. Дуг возглавлял международное жюри «Флаэртианы» в 2016 году. Платформа The D-Word — ведущее сообщество документалистов с более чем 15 900 членами из 127 стран.— Прим. автора)